Данные Росстата позволяют заключить, что вслед за промышленностью рецессией по итогам второго квартала 2020 года нужно называть и состояние реальных располагаемых доходов граждан. Во втором квартале более чем на 12% в годовом выражении просели зарплаты тех, кто работает без договоров и нанят физлицами, почти на треть снизились доходы от предпринимательства и вполовину — скрытые доходы. Вероятнее всего, эти люди — большая часть 2,1 млн человек, пополнивших во втором квартале списки официальных безработных. Восстановление потребительских расходов в июне, последовавшее за этими событиями, уверенным не выглядело.

Очередная сводка макроэкономической статистики Росстата за второй квартал позволяет сделать первые фактические оценки последствий острой фазы коронакризиса для доходов, потребления и занятости граждан.

Реальные располагаемые доходы во втором квартале снизились на 8% после роста на 1,2% в первом квартале в годовом выражении.Такое изменение показателя во втором квартале сопровождалось восстановлением роста реальных зарплат (эти данные публикуются с задержкой в месяц): в мае они увеличились на 1% после спада на 2% в апреле на фоне консенсус-прогноза по их майскому спаду в 4,6%. При этом, по оценкам Дмитрия Полевого из РФПИ, в государственном секторе годовой рост реальных зарплат в мае составил 8%, а в частном — минус 0,9%.

Как отмечает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономки (ВШЭ) Владимир Гимпельсон, показатели прироста реальной зарплаты на крупных и средних предприятиях в апреле и мае вызывают вопросы. Дело в том, что реальные доходы и сборы налога на доходы физических лиц в тот же период сильно сократились. «Значительная часть экономики была приостановлена, поэтому рост средней реальной зарплаты мог происходить только за счет сокращения рабочих мест на крупных и средних предприятиях, чего данные Росстата также не показывают (за январь—май 2020 года они в годовом выражении выросли на 1,5%, а за май — на 0,3%.— “Ъ”). Чтобы все эти факты примирить, надо предположить, что они отражают ситуацию только на крупных предприятиях и в бюджетном секторе, где потери от кризиса были минимальными,— отмечает господин Гимпельсон.— Значит, вне их история с заработками складывалась намного более драматично». Данные специальных опросов центра свидетельствуют, что примерно 40% российских работников столкнулись со снижением зарплаты в апреле и мае.

Выводы Владимира Гимпельсона совпадают с оценками Игоря Полякова из ЦМАКП. По его расчетам, основной причиной снижения реальных доходов во втором квартале стала та часть зарплат, которая находится за пределами формального фонда оплаты труда.(14,3% всей зарплаты — в трактовке Росстата приходится на оплату труда без договоров, наемных работников физлиц, иностранцев и оплату труда в иностранной валюте). Эти доходы просели на 12,4%, доходы от предпринимательства, собственности и скрытые доходы вместе снизились на 33,5% в годовом выражении. Доля доходов от предпринимательства в структуре доходов, по оценке ЦМАКП, снизилась до 4,4% против 5,7% год назад, а скрытых доходов — до 5,4% против 9,9% год назад. Очевидно, что удержать доходы от еще большего снижения позволил рост социальных трансфертов (на 7%, по оценке ЦМАКП), а также «снижение обязательных платежей, в том числе благодаря введенным мерам по предоставлению кредитных каникул», добавляют аналитики Минэкономики в июньской «Картине деловой активности».

Проректор ВШЭ Лилия Овчарова говорит, что оценка падения реальных располагаемых доходов Росстата сопоставима с прогнозными расчетами. «Мы предполагали, что падение составит 7–12%, и, хотя в реальности оно оказалось далеко от максимально возможного, по итогам года мы все равно ожидаем роста бедности»,— говорит она. Сейчас, по оценкам аналитиков Центра анализа доходов населения ВШЭ, доля бедных среди всего населения увеличилась с 12,6% до 16–17%. Без принятых государством мер поддержки населения и экономики она выросла бы до 19–20%. «Наибольшую роль в сокращении падения доходов сыграли меры поддержки семей с детьми, поскольку именно они охватили максимальную долю населения»,— отмечает экономист.

Хотя господдержка и позволила смягчить падение реальных доходов, с учетом сезонности в оценке ЦМАКП они снижаются три квартала подряд — с четвертого квартала 2019 года, и это свидетельствует о возвращении показателя к рецессии.На этом фоне восстановление потребительского спроса, которое второй месяц подряд фиксируют аналитики, считать устойчивым вряд ли корректно. Кроме того, и в Минэкономики отмечают, что вероятная причина восстановления — отложенный спрос и траты социальных выплат. По оценкам ЦМАКП, с учетом сезонности в июне потребительские расходы (сумма трат на розничное потребление товаров, услуг, включая кафе и рестораны) были еще на 17% ниже показателя марта 2020 года.

Уровень безработицы в июне, по данным Росстата, составил 6,2% против 6,1% в мае. В ЦМАКП указывают, что с устранением сезонности показатель во втором квартале стал максимальным со второго квартала 2018 года — 5,5%, он прибавил за квартал один процентный пункт. Это очень немного по мировым меркам, но чувствительно по меркам России, где снижение уровня безработицы происходило монотонно многие годы. «В июле ухудшение ситуации на рынке труда не было столь драматичным, как в мае, но этому способствовали сезонные сельхозработы и работы в строительстве»,— говорит Игорь Поляков. В Минэкономики отмечают, что по состоянию на 15 июня в органах службы занятости было зарегистрировано уже 3 млн человек. В марте 2020 года на бирже труда состояло лишь 0,73 млн человек, впрочем, пока отделить эффект от повышения пособий по безработице от эффекта от сокращения рабочих мест очень сложно.