Государство стремится расширить возможность инвестиций в науку. Для этого планируется развивать систему государственных, а также региональных и частных профильных фондов, которым предлагается обеспечить равный доступ к средствам федерального бюджета. Ученые сомневаются в запуске этого механизма. Российские законодатели работают над поправками в Федеральный закон «О науке и государственной научно-технической политике», призванными усовершенствовать финансовые инструменты и механизмы поддержки научной и научно-технической деятельности в стране. Цель – изменить подходы к финансированию научных исследований, обеспечив доступ к средствам федерального бюджета всем специализированным фондам, независимо от того, кто выступает их учредителем (государство, субъект федерации или частное лицо).

Одновременно вводится ряд определений, необходимых для перехода к проектной модели финансирования научных исследований, новым механизмам адресной поддержки развития и содержания научной инфраструктуры, в том числе центров коллективного пользования и уникальных научных установок. По словам замминистра образования и науки Натальи Третьяк, полномочия фондов по финансированию научных программ и проектов по договору гранта с принятием закона расширятся. При этом все фонды смогут вкладываться в перспективное развитие научных и научно-образовательных организаций.

Председатель комитета Госдумы по науке и наукоемким технологиям Валерий Черешев уверен, что удастся увеличить финансовую поддержку науки за счет лучшей организации работы фондов. По его словам, главная беда науки в России — катастрофическое недофинасирование. Сегодня институты получают базисный бюджет, в котором 70-80% — зарплата, 20-25% — коммунальные услуги. «О командировках, о реактивах, о покупке оборудования, тем более дорогостоящего, давно забыли», — подчеркнул он и добавил, что Россия по финансированию науки занимает 26-е место в мире: «Сегодня бюджет науки 95 млрд рублей. Но 91 млрд — это на финансирование ФАНО (Федеральное агентство научных организаций) и 4 млрд – РАН (Российская академия наук). Что это такое? США на науку выделяли $465 млрд, у нас – 1,1% ВВП, в Китае -3,2%. США опережают нас по финансированию науки в 200 с лишним раза, Китай – в 40 раз».

Главным «ноу-хау» принимаемого законопроекта депутат считает то, что фонды смогут финансировать не только научные исследования, но и перспективные инфраструктурные проекты – центры коллективного пользования и уникальное оборудование. «Это важное нововведение, поскольку у нас 80% оборудования старше 20 лет», — пояснил он. Другим плюсом, по его мнению, станет снятие запрета на финансирование фундаментальных исследований на уровне регионов и даже частных лиц. Правда, в регионах средства на эти цели найти пока трудно, признает Черешнев. «Но регионы у нас разные, есть доноры, и даже если в нескольких субъектах Федерации появятся такие фонды, это уже хорошо. Чем меньше препонов для науки, тем лучше», — пояснил он «Эксперт Online». По словам депутата, в США, Франции, Германии частный сектор выделяет 70% средств на науку, а 30-35% — государство. В России львиную долю затрат несет государство, на бизнес приходится только 10-15%. Причина – в недостатке преференций и льгот для тех, кто финансирует научные исследования.

Бизнес будет финансировать такие фонды только в том случае, если получит что-то взамен, подтверждает завлабораторией Института морфологии человека Российской академии медицинских наук Сергей Савельев. «Однако на предложение сделать так, чтобы человек, вложивший в науку рубль, имел возможность сэкономить на налогах три рубля, нам возражают «а как мы будем это контролировать?». То есть пока все эти фонды – не больше чем форма контроля распределения бюджетных средств, сосредоточенная в руках академии наук, а новый закон позволит им влезть еще и в карманы предпринимателей, готовых инвестировать в науку, — пояснил он. — Говорят, что фонды будут частными, но в учредителях у них, уверен, окажутся директоры тех же институтов, которые сегодня распределяют финансовые потоки в пользу своих или приближенных организаций. Например, на 50 институтов фундаментальной медицины на текущий год выделено 100 млн рублей, а на один Институт биологии гена – 300 млн. Так что вряд ли бизнес клюнет на такую приманку».

Бизнес уже финансирует науку, не соглашается вице-президент Нанотехнологического общества России Евгений Гудилин. «В частности, в проекты «Сколково» инвестируют российские и зарубежные компании. Так что, на мой взгляд, если бизнесу это интересно, деньги на науку найдутся», — считает он. Опыт показывает, что бизнес готов инвестировать в прикладную науку, но не в фундаментальную, говорит вице-президент РАН председатель экспертного совета Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере Сергей Алдошин. «Финансируются конкретные научные разработки в интересах компаний, либо исследования ведутся по контракту и право собственности на их результаты получает инвестор. Фундаментальная же наука во всем мире остается сферой ответственности государства, поскольку это рискованные инвестиции, далеко не всегда гарантирующие результат», — пояснил он.

Проблема в том, что бизнес заинтересован в быстрой отдаче своих вложений, сетует Валерий Черешев. «В начале 2000-х годов глава «Норильского никеля» Михаил Прохоров финансировал программу РАН по развитию водородной энергетики. Но до внедрения какой-либо разработки дело не дошло, видимо кончились деньги», — замечает он. Возможность инвестировать в науку была и раньше. Никто не мешал создавать фонды и поддерживать исследования, добавляет Сергей Савельев. «Но только единицы настоящих энтузиастов среди успешных бизнесменов выделили реальные деньги на исследования. Эти проекты государство никак не поддержало, а брало налоги, как с пивных ларьков. Думаю, и очередные фонды — имитация заботы о науке. Надо финансировать отдельных ученых, а не посредников», резюмирует он.